Как БРИКС переводят расчеты в цифровые рельсы — ускорит ли это дедолларизацию и какие последствия для компаний?

Катализатором обсуждения стала идея интеграции платежных информационных систем России, Китая и Индии для взаимных расчетов в цифровых валютах: о таком сценарии заявил председатель думского комитета по финансовому рынку Анатолий Аксаков, предполагая автоматическую конвертацию цифрового рубля в цифровые юань и рупию по рыночному курсу и движение средств вне банковских контуров.

Готовы ли Россия, Китай и Индия объединить цифровые платежные системы, и что именно предлагается?

Инициатива находится на уровне концепта: предлагается связать национальные цифровые валюты через интеграцию ИТ‑систем с автоконвертацией и минимизацией роли посредников, чтобы ускорить трансграничные расчеты и снизить видимость потоков для внешних наблюдателей, как описал Аксаков.

«Деньги будут перемещаться в информационных системах, помимо банков, соответственно никто за рубежом не будет видеть этот поток».

Политический обозреватель Юрий Светов предупреждает о «серьезных технологических сложностях» и неопределенности позиций Пекина и Дели с учетом их масштабной торговли с США и ЕС, а также необходимости компетенций для «механизма действия трех валют», как он отметил. Параллельно профессор РАНХиГС Игорь Качалов видит в объединении «революционный шаг к евразийской независимости», позволяющий прямые операции без посредников и обход международных институтов, о чем он заявил.

Экономист Дмитрий Любомудров добавляет фактор внутреннего сопротивления: по его словам, в элитах и финансовых институтах действует лобби, ориентированное на устоявшиеся долларовые схемы; при этом он настаивает на срочности запуска проекта на фоне санкций и турбулентности мировой системы расчетов, как он подчеркнул.

Ускорит ли такой проект дедолларизацию и усилит финансовую автономию БРИКС?

Да, в источниках он трактуется как шаг к самостоятельной инфраструктуре расчетов и обходу внешнего контроля, на фоне растущей риторики об ослаблении доллара и диверсификации резервов; в этом контексте приводятся и свежие макроиндикаторы — индекс доллара DXY в сентябре опускался к 97,94, госдолг США оценивается в $37,4 трлн, а доля доллара в резервах МВФ описывается как снижающаяся, как утверждается в обзоре Belnovosti.

Медиаполе усиливает эту линию: французская AgoraVox связывает «ползучую дедолларизацию» с риском падения уровня жизни в США, что пересказывает Московский Комсомолец. В ряду альтернативных инициатив отмечается и запуск блокчейн‑платформы платежей BRICS Pay в 2025 году, о котором сообщается в том же материале.

Какие тактические перемены видны на рынках и в цифровых активах уже сейчас?

Рост интереса к криптоактивам и спроса на майнинг в странах БРИКС совпал с давлением на доллар и ожиданиями смягчения политики ФРС: по данным площадки Binance, биткоин обновил исторический максимум, превысив $124,48 тыс., а аналитик Александр Гиря допускает движение к $125–135 тыс.; он также оценивает долю России в мировой добыче биткоина более чем в 14% и рост заказов на майнинг со стороны клиентов из РФ, СНГ и стран БРИКС на 30% в сентябре, как это приводится RT.

Каковы ключевые операционные риски и узкие места для внедрения таких расчетов?

Главные риски — технологическая совместимость систем и политическая готовность партнеров поддерживать приоритет «трех валют» над существующими внешними цепочками торговли и финансов. Об этом прямо говорит Светов, указывая на сложность «технологии решения задачи» и чувствительность для Китая и Индии с учетом их торговых связей с Западом, как он подчеркивает.

Внутренние барьеры — сопротивление лобби, ориентированного на устоявшиеся долларовые расчеты, и инерция институтов; одновременно часть экспертов (Качалов) не видит «серьезных проблем» при условии ускорения реализации проекта, тогда как другие (Любомудров) настаивают на срочности из‑за санкционного давления, что следует из их оценок.

Итог: если проект интеграции цифровых валют в БРИКС получит техническую и политическую «сшивку», он снизит транзакционные издержки и видимость потоков для внешнего контроля, одновременно усилив тренд на диверсификацию от доллара; но траектория будет определяться не только технологиями, а и готовностью партнеров изменить сложившиеся внешнеторговые и финансовые привычки.