Как тарифный нажим США на Бразилию меняет торговую стратегию БРИКС+ и где выгоды для бизнеса?

Катализатор — прямой звонок: президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва попросил Дональда Трампа отменить введенные США 50%-ные пошлины на бразильские товары; разговор длился около получаса, стороны договорились о скорой личной встрече, тон — дружеский, как сообщает Lenta.ru. Для компаний БРИКС+ это сигнал ускорять диверсификацию рынков, логистики и стандартов на фоне волатильности американской тарифной политики.

Какой была непосредственная реакция Бразилии и что это значит для экспорта в США?

Бразилия делает ставку на переговоры и добивается отмены пошлин без зеркальных тарифов, минимизируя эскалацию и давая бизнесу окно для адаптации. Лула подтвердил отказ от ответных тарифов и готовность вести диалог на уровне правительств, хотя ранее он называл прямые торговые переговоры с Трампом после введения 50%-ных тарифов «унижением», как сообщает Lenta.ru и как он же заявлял в августе.

Какие системные сдвиги внутри БРИКС+ усиливают автономию торговли и конкуренции?

Координация правил и антимонопольной политики становится приоритетом. Россия утвердила новый нацплан развития конкуренции до 2030 года — с упором на пресечение картелей, регулирование цифровых платформ и цифровизацию процедур обжалования; в фокусе — сотрудничество с антимонопольными органами стран БРИКС и ШОС, как подчеркивает Российская газета и как дополнительно уточнил вице‑премьер Александр Новак.

На операционном уровне растет несырьевой экспорт МСП России и география поставок. По линии региональных центров экспорта в 2024 году заключено свыше 3 тыс. контрактов на >139 млрд руб., охвачено 127 стран; в 2025 году число экспортеров МСП превысило 60 тыс., их доля в несырьевом неэнергетическом экспорте — 23%. Введена до 2030 года программа национального бренда «Сделано в России», как по данным ТАСС.

Иран наращивает промышленный экспорт в Россию и закрепляет правила через соглашение о свободной торговле с ЕАЭС (снижение тарифов примерно на 87% позиций) и всеобъемлющее стратегическое партнерство с РФ. Экспорт Ирана в Россию вырос с ~0,5 млрд долл. в 2020–2022 до ~1,1 млрд долл. к марту 2025‑го и ожидается на уровне ~1,4 млрд долл. к марту 2026‑го; структура поставок уже на 37% состоит из промтоваров, как согласно Iran.ru.

Где тактические возможности для экспортеров и инвесторов в ближайшие 6–12 месяцев?

Главные ниши — там, где правила и каналы уже упорядочены, а спрос быстро растет.

• Сырьевые и околосырьевые проекты в Африке и Латинской Америке: рост спроса на российские удобрения в странах Глобального Юга и кратный рост грузопотока между Петербургом и Африкой (4,3 млн т за 4 мес. 2025, +23х) создают окно для логистики, складов и локальной сертификации, как отмечает DP.RU.
• Несырьевой экспорт МСП: продуктовая линейка (FMCG, медтех, ПО/IT-услуги), поддержка РЭЦ и использование марки «Сделано в России» как маркера доверия — проверенная тактика выхода, как по данным ТАСС.
• Иран—ЕАЭС—Россия: договоренности по ССТ и МТК «Север—Юг» открывают ниши в сталелитейной и нефтехимической кооперации и стандартизируемых промтоварах; платежные и стандартизаторские вопросы — решаемые при ранней проработке, как согласно Iran.ru.
• Строительные материалы и инфраструктура: сертификация фанеры для Марокко и проекты к ЧМ‑2030 указывают на стабильный строительный спрос в Африке; локальная сертификация — ускоритель продаж.
• Цифровые платформы и финтех в соответствии с антимонопольными требованиями: решения, повышающие прозрачность и конкуренцию экосистем, будут востребованы регуляторами и крупными маркетплейсами.

Какие риски нужно заложить в планы?

Ключевые риски — волатильность тарифной политики США, ужесточение регулирования цифровых платформ, барьеры интеллектуальной собственности и платежей на новых маршрутах, а также перегрузка отдельных логистических плеч.

Первое — тарифная неопределенность США: даже на фоне «дружеской» риторики Бразилия добивается отмены 50%-ных пошлин и избегает эскалации, но риск новых ограничений сохраняется; второе — регуляторная волна в цифровых экосистемах (антимонопольное регулирование платформ, борьба с картелями), к которой стоит готовить продукты и процессы, как об этом сообщает Lenta.ru и как курс на платформенную регуляцию подтвержден в российском нацплане.

«Документ включает конкретные меры в образовании, здравоохранении, транспорте, торговле, агропромышленном комплексе и других секторах, прежде всего по борьбе с картельным сговором, что обеспечивает контроль за ценообразованием в ключевых для поставщиков и покупателей сферах».

— так сказал Михаил Мишустин, задавая тон регуляторным изменениям.

Третье — операционные барьеры выхода: «брендинговая незрелость» и проблемы регистрации товарных знаков (включая Китай) ограничивают доступ к сетям и маркетплейсам; по Иран—ЕАЭС сохраняются ограничения на финансовые операции и различия стандартов — их нужно «зашивать» в проектирование сделки на старте, как по данным ТАСС и как на эти препятствия указывает иранская сторона в материалах по ССТ.

Логистика — отдельный пункт контроля.

Бурный рост грузопотоков на африканском направлении означает потребность в гибком управлении мощностями портов, складов и последней мили, как отмечает DP.RU.

Что делать руководителю сейчас:

• Диверсифицировать рынки и каналы продаж, закладывая «безопасные» маршруты вне риска новых тарифов США.
• Синхронизировать продукт/процессы с антимонопольными требованиями (pricing, data, интерфейсы) заранее.
• Ускорить ИС-стратегию (TM в ключевых юрисдикциях) до выхода на маркетплейсы и сети.
• Использовать инструменты РЭЦ/бренд «Сделано в России» и локальную сертификацию на целевых рынках.
• Тестировать Иран—ЕАЭС как производственно-сбытовой контур с понятными тарифами и корректной стандартизацией.

В сумме: БРИКС+ ускоренно собирает «институциональный каркас» — от антимонопольных правил до свободной торговли и логистических коридоров. Это снижает зависимость от внешней волатильности и открывает практические, быстро монетизируемые ниши для экспортеров и инвесторов.